Минуло уже 40 дней с той трагической даты, 8 декабря 2015 года, когда ушел из жизни Борис Александрович Казаков, так скоропостижно и безвозвратно покинувший нас. Память об этом неординарном человеке материализована в его книгах, Музее истории просвещения… О нем помнят его многочисленные ученики, разбросанные по всей стране, его коллеги и соратники. Десятки лет педагогической деятельности оставили глубокий след в истории нашего города и его обитателей. А для родных и близких Борис Александрович, прежде всего, был мужем, отцом, дедушкой, верным другом. На мой взгляд, он был олицетворением истинного русского интеллигента.

Боря родился в малообеспеченной семье. Отец погиб через пару месяцев после ухода на фронт. Все заботы по содержанию семьи легли на плечи мамы, которая работала целыми днями. Борис Александрович с детства привык заниматься домашним хозяйством – уборкой, приготовлением простеньких блюд, огородными делами… Эти навыки пригодились на всех жизненных этапах. Судьба распорядилась таким образом, что после школы он уехал в Свердловск, где успешно окончил первый курс мединститута, а по дороге домой… заболел тифом. Выкарабкался, перевелся в Московский мединститут, но там не было общежития. И вот еще один зигзаг судьбы – поступление в Московский институт пушнины. Получив диплом, отправился по направлению на Алтай, попал в село Сростки, на родину Василия Шукшина, чем Казаков очень гордился.

В институте пушнины он учился вместе с Ремом Кочневым. Именно отсюда, я думаю, у Бориса Александровича острое желание выпустить самостоятельную брошюру «Синяя тетрадь Р. Кочнева», где собраны стихотворения, заметки на полях и высказывания Рема Денисовича, записанные в синюю тетрадь в последний год его жизни. В то время в литобъединении «Мещера» велась работа над сборником неизданных работ замечательного гусевского поэта, и «Синей тетради», подготовленной Борисом Казаковым, отводилось в ней особое место, но Борис Александрович на уговоры не поддался. Он мог весьма жестко отстаивать свою позицию, и тогда из любезного интеллигента становился суровым педантом. Это сказалось, например, при формировании экспозиции Музея истории просвещения на новом месте – в средней школе №13. Борис Александрович наотрез отказывался заменить, скажем, некоторые предметы мебели на более презентабельные (тоже исторически интересные!) или подновить их…   А как он отстаивал право своих подопечных из числа юных краеведов на награды конкурса «Никоновкие чтения», если жюри, на взгляд наставника, обходило их достаточным вниманием!

Готовясь к этой публикации, я узнал, что Борис Казаков познакомился со своей будущей супругой Галиной Николаевной – в детском саду. Их свела коммуникабельность и совместная «общественная деятельность»: Галя и Боря активно участвовали во всех мероприятиях, выступали на концертах… Потом они оказались в одном классе, и дружеские отношения постепенно переросли в любовь. Теплая забота мужа помогала Галине Николаевне преодолевать серьезные проблемы со здоровьем. В свою очередь супруга была ему не только любимой женщиной, но и мудрой советчицей. Она поддержала интерес мужа к биологии и стремление стать учителем. Желание Бориса Александровича воплотилось в жизнь, появился и второй диплом о высшем образовании – педагогическом. Важнейшее место в жизни Казакова заняли годы директорствования. Возглавив школу №16, он превратил ее в культурный центр окраинного микрорайона.

О работе Бориса Александровича в школе №15 можно говорить бесконечно, и я отсылаю читателей к книгам Казакова о тех прекрасных, хоть и нелегких годах. Скажу лишь о том, как руководитель прививал своим коллегам-учителям любознательность, стремление к путешествиям, поощрял развитие художественной самодеятельности (сам охотно играл в школьном драмтеатре, правда, не хватало времени на твердое усвоение текста ролей). Как мне рассказывали, он зачитывался популярными в советские времена «толстыми журналами», это легендарный «Новый мир», «Современник», «Иностранная литература»… Добавлю, что в семье Казаковых богатая домашняя библиотека. Прочитав что-то интересное, Борис Александрович настоятельно рекомендовал всем прочитать это произведение, так что в учительской 15-й школы велись не обычные разговоры, а обсуждался очередной роман, повесть или фильм. Здесь был лучший киноклуб Владимирской области. Директор зазывал педколлектив и школьников на различные экскурсии по области и за ее пределы, на спектакли во Владимирский драмтеатр. Тем же самым могут похвастаться и сподвижники Казакова по работе в совете Музея просвещения: благодаря основателю Музея и старшему товарищу они увидели и узнали много интересного.

Давняя соратница Бориса Александровича великолепная певица и заслуженный хормейстер Нина Касаткина сегодня признается, что если бы не Казаков, не было бы в городе популярного хора ветеранов «Вдохновение». Он буквально заставил Нину Ивановну фактически возродить знаменитый когда-то хор учителей, который расширился, перейдя в разряд ветеранских, о чем она, конечно, не жалеет - получился ренессанс. В советский период Казаков увлеченно помогал Татьяне Пантлеевой в организации Совета по кино при «Алмазе», где она работала директором. Уже в постперестроичное время вновь поддержал Татьяну Геннадьевну, когда она руководила Центром соцобслуживания населения: многим горожанам помнится клуб ветеранов «Надежда» с его многочисленными мероприятиями.

Казаковы вырастили двоих детей. Старший Александр врач-гастоэнтеролог. Жил в столице, после семейной трагедии вернулся в Гусь, родители поддержали, конечно. Особой любовью Бориса Александровича пользовалась дочь Елена, она была для папы как «свет в окошке», а он - первым советчиком. Казаков посвятил дочь во многие огородные секреты. Он занимался разными садово-огородными растениями, разводил вишню и охотно делился саженцами. Не чаял дед души и в своем внуке Боре, сыне Лены. До отъезда на житье в Ижевск, тогда внуку было 8 лет, Казаков очень много времени уделял Боре-младшему. Детей он воспитывал в строгости, но как мне говорили, все им прощал, старался общаться с ними на позитивной волне. Когда маленького Борю в Ижевске сбила машина, а тут еще переезд на другую квартиру, дед приехал по первому же зову, долго жил, лежал в палате с внуком… И вообще, старался чаще навещать. Отец помогал в самые трудные моменты жизни, и теперь, когда его нет, дочери очень не хватает отцовского сопереживания, заботы, поддержки, как, видимо, и всем близким Бориса Александровича. Лена не помнит, чтобы папа ее наказывал, она и не заслуживала наказания, боясь его подвести, ведь он еще и директор. Гармоничный сплав беззаветной дочерней любви и глубокого уважения.

Не раз приходилось слышать, что Казаков был хорошим психологом, с ним часто делились сокровенными проблемами, зная, что получат дельный совет. Очень внимательно относился к людям, искренне вникал в каждую мелочь. Но его деликатность не мешала во время дискуссионного разговора, в том числе и при публичном обмене мнениями, прямо выражать свои мысли, резать, как говориться, правду-матку в глаза, часто нелицеприятную. Не всем это нравилось, но друзей было у него немало: и художники ГХЗ, и сотрудники Музея хрусталя им. Мальцовых, где не один год работала Елена Борисовна, и творческие люди, и конечно – учителя и любимые ученики. Многих бывших школяров Казаков помнил по имени, даже «трудных». Но домой к себе приглашал очень выборочно. Мог простить человеку многое, только не предательство. До последних дней Борис Александрович интересовался городской жизнью: как там депутаты? кто вошел в состав Совета ветеранов, смогут ли помочь музею? Будем надеяться, что смогут…

С. Фролкин. Фото из архива автора

Фотографии: